Ольга Даниленко проработала в органах следствия 22 года, ушла в отставку с должности начальника следственного управления. Фото: предоставлено пресс-службой УМВД России "Череповец"
Ольга Юрьевна, вы еще в школе решили, что станете следователем?
Да, спасибо за это телесериалу "Следствие ведут знатоки" и писателю Аркадию Ваксбергу, его сборник рассказов "Преступник будет найден" был моей настольной книгой. Мне нравилось рассматривать атлас судебной медицины, кого-то картинки в нем пугали, а мне было интересно. Так что с будущей профессией я определилась еще в школе и в сочинениях писала, что мечтаю стать экспертом-криминалистом. Узнала, что в Волгограде есть Высшая следственная школа МВД.
Туда и поступали?
Да, но не сразу. После школы в 17 лет я пришла в милицию и устроилась в отдел кадров УВД Вологодского облисполкома - в школе у нас была машинопись, и я умела быстро печатать на машинке. Через два года поступила в Высшую следственную школу, на следственный факультет. Учебное заведение было очень сильное, там готовили следователей "под ключ". В 1982 году приехала с мужем в Череповец (сама я родом из Вологды) и приступила к работе следователем в Череповецком райотделе.
Какие дела приходилось расследовать? Была ли специфика работы на селе?
Дела были самые разные, специализации у следователей не было: уголовные - кражи, грабежи, разбои, а еще ДТП, экономические преступления. У нас был начальник ОБХСС в райотделе - Юрий Александрович Липин, он досконально знал все по экономике, работать с ним было одно удовольствие, у него многому можно было поучиться.
Свои особенности работы на селе, конечно, были. Я застала время, когда в деревнях дома не запирали на замок, а просто приставляли к дверям палочку. Люди были очень простые, душевные. Приедешь на место происшествия, а тебе не только все покажут, проводят, но и обязательно накормят, без чая с пирогами не отпустят. В городе (я в 1987 году перешла работать следователем в городской отдел УВД) уже своя специфика, менталитет сильно разнился.
Какие преступления были распространены в то время?
Например, в восьмидесятые годы милиция боролась со спекуляцией. Люди закупали магнитофоны в Москве или Ленинграде по одной цене, везли в Череповец и "выбрасывали" в комиссионках в несколько раз дороже. Тогда это был не бизнес, а преступление, за которое была предусмотрена уголовная ответственность.
Помню, было дело о первом в городе кооперативе, на колхозном рынке они продавали куртки - добротные и качественные, кстати. А погорели они на… бухгалтере, она была человеком советской закалки и вела строгий учет, записывая все-все данные. Многие кооперативы потом вообще не вели бухучета и оставались на плаву. Проверки ОБХСС проводил регулярно, пришли и в этот кооператив, подняли тетрадочки бухгалтера, а там все данные, отражающие большую разницу между ценой, за которую куртки приобретались изначально, и той, за которую продавались в Череповце.
Одна из примет того времени - сухой закон. Помог ли он решить проблему? Стало ли меньше пьяной преступности?
Я отлично помню, что сухой закон вступил в силу 1 июня 1985 года. Я в этот день дежурила. Нас вызвали на ДТП на границе Вологодской и Ярославской областей, на территории Череповецкого района. Приезжаем и видим такую картину: один мужчина лежит мертвый на поле с оторванной ногой, второй - водитель трелевочного трактора - спит за рулем. Оба были в стельку пьяны, поехали на тракторе за родственницей в другую деревню. В тот день как раз праздник какой-то церковный был. Пассажир сидел на приступочке за кабиной. Когда трактор ехал по полю, он, не удержавшись, упал прямо под гусеницы. Вот такой был сухой закон в действии. Кто хотел выпить, все равно мог достать алкоголь.
Моя подруга работала оперативником. Часто гуляла с собакой (у нее черный терьер) в парке 200-летия Череповца. А там была одна из "трасс", ящики с водкой стояли в кустах, торговля шла бойко. Собака чуяла "покупателей" - она не терпела пьяных, те бросались врассыпную, подруга видела в кустах спиртное, вызывала милицию, они приезжали и увозили алкоголь.
Торговали спиртным и на Московском проспекте, улице Биржевой. Конечно, мы знали об этом, ловили, сажали… Все эти запреты ни к чему хорошему не приводят, чаще всего люди просто делают дома запасы спиртного. А когда алкоголь есть в свободном доступе - только холодильник открой, - сдержаться получается не у всех, формируется привычка, а потом и зависимость.
В девяностые годы преступная картина изменилась?
Да, стало больше имущественных преступлений. Помню большое дело по квартирным кражам, обвиняемых - 8 - 10 человек, более 20 эпизодов. Один из осужденных по этому делу позже стал первым в Череповце наемным убийцей. Было много краж из офисов, где появлялись первые компьютеры, оргтехника, из помещений выносили все, подчистую. Воровали и из квартир, угоняли машины. Двери в квартиры поджигали - помню, была серия поджогов в Заречье, из хулиганских побуждений.
Какое-то время я работала следователем по раскрытию тяжких неочевидных преступлений, на нашем профессиональном сленге - "глухарей". Это были нераскрытые по горячим следам грабежи, разбои, причинение тяжких телесных повреждений со смертельным исходом. Утром приходишь, тебе дают стопку материалов - штук десять. Ко мне в кабинет приходили оперативники, мы садились, вместе читали материалы, отбирая те, где есть за что зацепиться, и начинали работать. Часто оставались до глубокой ночи, иной раз водитель забирал моего ребенка из детского сада, сын сидел играл в соседнем кабинете, а я продолжала трудиться над раскрытием очередного "глухаря".
Еще и средств связи, такой техники, как сейчас, не было…
Совершенно верно. Из всех средств связи - только стационарный телефон да пишущая машинка. Помните, я говорила про большое дело по квартирным кражам? Вот считайте, сколько нужно было обвинительных заключений по нему напечатать: один экземпляр - прокурору, один - в суд, один остается у нас, и на каждого обвиняемого еще по одному экземпляру. И это тоже входило в обязанности следователя. Когда я сдавала это дело, пришлось всю ночь печатать обвинительное заключение в кабинете.
Следователю приходится постоянно быть в контакте с разными людьми - потерпевшими, подозреваемыми. Удивляло ли вас их поведение?
Ситуации были разные, порой очень неожиданные. Помню, как обвиняемый (была серия разбойных нападений) на следственных действиях в СИЗО говорил: "Берем "Волгу", едем в Сочи, как сыр в масле кататься будешь", просил выпустить его.
Или другой пример: директор торгового центра в Тоншалове подозревалась в хищении. Это была дама интеллигентного вида, на допросы всегда приходила при полном параде: макияж, прическа, безупречные манеры. Мы ее арестовали, на следующий день мне звонят ребята из ИВС (изолятор временного содержания) и говорят: "Вы кого к нам отправили?" Оказалось, что эта интеллигентная дама легла на нары и всю ночь пела лагерные песни. Вины своей она, кстати, так и не признала, но согласилась с прекращением уголовного дела по амнистии.
А однажды мне пришлось шпиона ловить, я тогда еще в райотделе работала.
Настоящего шпиона?
Слушайте, как дело было. Задержанный мужчина на полном серьезе убеждал нас, что он работает на Финляндию, Швецию и Швейцарию, отправляет им донесения. Говорил очень складно и убедительно. Мы понимали, что человек не в себе, но обязаны были проверить. Выехали к нему домой. Первое, что увидели, - шикарный самогонный аппарат со змеевиками из стекла, краниками. Потом хозяин показал нам свой "тайник" - он был под половицами под холодильником. В нем хранились записи донесений. А еще в доме нашли два обреза; напившись, мужчина гонял свою жену.
В итоге дело возбудили по факту хранения огнестрельного оружия. А мужчина этот - огромных размеров. Веду допрос, а он даже в сидячем положении выше меня на две головы. Я пишу быстро-быстро, говорить стараюсь спокойно, размеренно. А он слушает, отвечает и раскачивается из стороны в сторону. Потом говорит: "У меня голова болит. Можно я встану?" Встал и снова раскачивается. Я от страха еще быстрее записывать его показания начала... (Улыбается.) Судебно-медицинская экспертиза признала этого "шпиона" психически больным, его направили на принудительное лечение.
Много всего было за годы службы, и тяжелых моментов было немало, и ответственность огромная, и напряжение постоянное. Но сейчас вспоминается только хорошее. Вспоминаются люди - старшие наставники, коллеги, с которыми я бок о бок прошла этот путь.
Марина Алексеева
